О чем это я? Да о спектакле «Фауст» Ш.Гуно в театре «СанктЪ-ПетербургЪ Опера». Сразу предупреждаю: тем, кто является поклонником старинных традиций в прочтении «Фауста», консерватором и представителем ортодоксальных режиссерских взглядов, этот спектакль противопоказан. Он слишком яркий, «латексный» и смелый. Там, где ранее были лишь намеки, многое называется своими словами, этакое хождение по грани… Скучный для обывателя жанр превращается в захватывающее действо. В этом тандем режиссера Юрия Александрова и художника Вячеслава Окунева преуспевает часто. Цифровые экраны на заднике, позволяющие воплотить любую мечту Фауста или вспышки магии Мефистофеля органично сочетаются здесь с системой черных, красных, белых штор, которыми лихо управляют герои. Я бы назвала их «шторы-состояния»…
Черные латексные отражают свет миллиона огоньков -прекрасный и обманчивый блеск… Латекс красный кажется лакированным и плотным, но подсвеченный сзади, выдает скрывающихся за ним сущностей с головой… Унылый серый даже в описании не нуждается — депрессия налицо… Честно скажу, я приуныла, когда перед глазами предстала первая сцена, действие которой разворачивается в психиатрической клинике, где несчастного, старого, никому не нужного Фауста врач в медицинской маске и вульгарная медсестра лечат электрошоком… Решила, что еще одно нетривиальное решение ради «красного словца»!
Спасибо создателям спектакля — мои опасения были ошибочны!
Все, что происходило далее с точки зрения канонов оперной режиссуры было абсолютно логично, мотивировано и оправдано. И во многих моментах виртуозно выполнено! Скинув маску и белый халат, доктор превратился в Мефистофеля и до последних тактов оперы был в этом безупречно белом, идеально сидящем костюме. Какой там привычный кровавый бархат, зачем? Разве мы так видим зло? Оно и впрямь рядится в белые одежды, иначе не было бы так прекрасно и заманчиво… Даже бедняжка Маргарита тут не настолько бела, как этот восхитительный представитель Ада. Зато артисты хора в первых же сценах получили детали красного бархата на свои черные с прорисовкой мышц человеческого тела трико сполна. И как это интересно сделано! Существа, не имеющие точных названий: тут и образ безумного шляпника из»Алисы», и отзвуки диснеевского Микки Мауса, и что-то из площадных венецианских карнавалов. А учитывая пластику и мастерское пение хора могу сказать — свита великолепно сыграла короля! Браво!
Потом еще не раз эти создания перевоплощаются то в боязливых безумцев, то в грешниц с огромными в ожидании родов животами, то в непонятных теней в зависимости от ситуации.
Сцена зарождения любви Маргариты и Фауста решена неожиданно: они сидят на стульях на расстоянии друг от друга, лицом к зрителю. На их головах некие шлемы из ремней и датчиков, от которых вверх тянутся светящиеся разноцветные сосуды. Им вливают любовь, их кровь смешивают. И когда эти приборы будут сняты, обратного хода уже нет.
Во второй части огромный живот носит на себе и Маргарита, платье ее чернее чем ее покинутая Фаустом душа. Ребенку, естественно, не суждено родиться. Сам Мефистофель рвет из-под платья бедняжки, привязанной к медицинской каталке, куски кровавой плоти и бросает их оземь. Позже его жуткие помощники стряхнут бедняжку в эти неживые фрагменты ее чрева, оставив наедине с ними лицом к лицу. Задача Мефистофеля, чтобы Маргарита не обращалась к Господу, не будет выполнена. В финале хор славит Творца над телами Маргариты и Фауста. И испуганно удаляется от жеста Мефистофеля, вновь предлагающего свои услуги и ищущего новую жертву. С неизменной улыбкой перед закрытием занавеса Белое Зло обращается к залу и выказывает готовность исполнить любое желание. Опасайтесь, он прекрасен! И купите билет, одно ваше желание точно исполнится.
«It’s so COOL» как сказали бы англичане…
Смотрела и писала Ольга Нестерова
Фото: Марат Шахмаметьев
