В этом году Нижегородский театр балета имени Пушкина открыл танцевальную программу на фестивале «Дягилев PS». 

Как и в случае с  постановкой «L.A.D.» театра «Урал Опера Балет», который привозили на фестиваль два года назад,  эти хореографические постановки (их тоже четыре) также посвящены композиторам, но только у «Терезин» более печальный контекст.

Терезин – название крепости и гарнизонного городка в районе Литомержице в Чехии. Во время Второй мировой войны здесь находился нацистский концентрационный лагерь Терезиенштадт (Терезинское гетто).  Терезин считался привилегированным местом. Сюда свозили интеллектуалов, музыкантов,  творческих работников, композиторов, среди которых как раз и были: Эрвин Шульхоф, Гидеон Кляйн, Ханс Краса и Павел Хаас (авторы музыки в постановке).  

В 1941-1945 годы нацистским режимом были убиты 33 тысячи человек, а 88 тысяч человек депортированы в Освенцим и другие лагеря смерти. Не избежали печальной участи и выше обозначенные авторы.

Лично мне  всегда удивительно, как творческие люди тонко ощущают атмосферу, царящую в воздухе, и как при помощи выразительных средств они ювелирно передают события, которые ждут всех нас в самом обозримом будущем.

Хоть музыка  и написана до  «Терезина», но она как тревожная телеграмма предвосхищает печальную участь евреев в Чехии: беспокойная, рваная, даже местами резкая.  Нет в ней желанной легкости, а только растущее напряжение. Ее сложно будет сходу наиграть, ибо  по факту это сплошной импрессионизм.  Балет тоже не всегда имел внятный сюжет, но всем телом ощущаешь его трагичность. Усиливает отрицательные эмоции сценическое решение пространства: полупрозрачные металлические занавесы, поглощающие все живое и творческое на своем пути (и струнный квартет оркестра La Voce Strumentale, и самих артистов балета).

Первый танец: итальянец Алессандро Каггеджи выбрал Струнный квартет №3 (1938) Павела Хааса  и положил на него бракоразводный процесс. После выяснения отношений между мужем и любовником на сцене появляется адвокат с толстым портфелем и авторучкой, который требует подписания необходимых документов. Сначала подписывает муж и уходит с адвокатом, потом любовник, и в конце уже все трое набрасываются  на жену-любовницу, но она свою подпись несмотря на мужское давление не ставит.

Второй танец: Татьяна Баганова взяла Струнный квартет, op. 2 (1921) Ганса Красы и создала танец телесности — полупрозрачный и оттого плохо различимый. Уловить очертания артистов балета можно было только разве что по волосам и черным нитям в районе груди и живота, которые были в конце вытащены ими же самими. В этом месте возникает стойкая ассоциация с потерей жизненной энергии. «Завтра может и не быть, поэтому так важно ценить жизнь здесь и сейчас», — делится с прессой Баганова.

Третье выступление: петербуржец Максим Петров поставил динамичный танец на Партитуру для струнных (1944), созданную 25-летним Гидеоном Кляйном именно в Терезине. Хореограф в своем сочинении отказался от конкретного сюжета, а главным своим мотивом сделал диагональ, которую  искусно создал в преломленном свете при помощи восьми танцовщиков.

И наконец четвертый танец: петербуржец Александр Сергеев выбрал «Пять пьес для струнного квартета» (1923) Эрвина Шульгофа — единственного композитора, избежавшего Терезина. Он погиб в Вольцбурге в 1942 году.

Вальс, танго, переодетая в мужскую одежду балерина, на равных танцующая с мужчинами, только под конец сбрасывает с себя одежду. Тон этого балета был самым  оптимистичным из всех, особенно, когда под конец был прорван бумажный экран, и все смогли убежать, оставив позади железный занавес. Этакое ознаменование конца и метафора свободы.