«Это хорошо?» — неуверенно спрашивает мужа Ксения, увидев в оперетте откровенно заигрывающую с восторженной мужской публикой артистку-франзуженку.

 

Спектакль по пьесе А.Н. Островского «Не от мира сего», блистательно исполняемый актерами театра имени Пушкина, одновременно ироничный и трагичный. О пороках и страстях, о нравственности и добродетели, о страхах и убеждениях, о том, как легко мы забываем, кто мы на самом деле, и о том, как, вспоминая о неизбежности смерти, внезапно начинаем думать о важном и главном.

В разношерстном хороводе женских образов кружатся легкомысленная танцовщица в чулках, сверкающая идеальными ягодицами, строгая женщина-цербер Евлампия Платоновна, поборница псевдоморали, и две ее дочери: слегка сумасшедшая, дерзким поведением скрывающая внутреннее стеснение Капитолина, похожая на девочку-переростка, и хрупкая, неуверенно переступающая на каблучках Ксения — настоящая достойная Женщина, чистая, открытая душа.

Образы героев-мужчин тоже очень непохожи друг на друга: циничный разухабистый здоровяк и весельчак Ардалион Мартыныч, который, надсмеявшись над семейными ценностями, «украл душу» искренне верящей в любовь Ксении; хитро подтасовывающий факты Барбарисов в затейливом парчовом костюме — приторно-слащавый, с женскими повадками; умудренный жизнью, пытающийся быть честным (прежде всего, с самим собой) Макар и энергичный, противоречивый, импульсивный, одолеваемый то страстями, то жаждой исправления Виталий Петрович, муж Ксении.

Женщины и мужчины рассуждают о страсти и верности, о кротости и смирении, о том, возможно ли почувствовать себя счастливым, если знаешь, что очень скоро умрешь… И Ксения показывает — да, возможно, возможно даже обрести неведанную до сих пор смелость и уверенность и заглянуть в лицо своим детским страхам! Правда, потом у тебя могут «украсть душу»…


Во время пробирающего до слез монолога о мужской измене она робко смотрит на зрителей, подергивая плечиками и нервно сжимая дрожащие пальцы. И она же — яркая, чувственная, грациозная Терпсихора, ловко ступающая по натянутому тросу в яркой динамичной сцене сна, сцене о том, как по-разному понимают любовь женщина и мужчина. Этот неожиданный, откровенный и в то же время невинный танец действительно завораживает!

«Я молила Бога, чтобы она… умерла. Еще невинной девицей… ведь она была так чиста и непорочна,» — воистину ужасающая материнская любовь. По задумке режиссера, роль обеих сестер исполняет одна актриса. И на финальном поклоне мы видим только Капитолину. Ксении с нами больше нет. Она — не от мира сего.

Смотрела и писала Дарья Иванова