Комедия Пьера Огюстена Карона де Бомарше «Безумный День, или Женитьба Фигаро» всегда считалась искромётным лёгким и оптимистичным произведением, которое уходило своими корнями в традиции образов итальянской комедии дель арте, где комическую пару создавали хитроумный слуга и его господин. У всех на слуху фраза Сальери, его совет Моцарту из «Маленьких трагедий» А.С.Пушкина: «… Как мысли черные к тебе придут, откупори шампанского бутылку иль перечти „Женитьбу Фигаро!»

И вот в день премьеры на сцене Театра Комедии им. Н.П.Акимова это бессмертное произведение в постановке режиссёра Павла Сафонова предстаёт перед зрителем совсем в ином облике, задевает за живое, заставляет углубляться в сложные и неисчерпаемые темы, будоражит ассоциативный ряд, не свойственный комедийному жанру. Неожиданно? Да! Интересно? Несомненно!

Сцена «одета» в серый питерский камень, припорошенный мелким сухим снегом. Знакомый каждому петербуржцу с детства символ Стрелки Васильевского Острова – огромный гранитный шар предстаёт с одной стороны сцены. По другую сторону такой же шар придерживает каменная когтистая львиная лапа. Гигантская, давящая, не оставляющая шанса выбраться…

Фигаро (Евгений Стычкин) в момент своего первого появления на сцене – один на один с круглым мощным камнем. Он читает этому шару строки Мандельштама: “Я вернулся в мой город, знакомый до слёз…” У этого самого камня в финале будет лежать поверженный, осмеянный граф Альмавива (з.а.России Николай Смирнов). Но об этом чуть позже…

Все остальные герои в прологе стоят, словно хор, на заднем плане, единой тёмной линией. Вообще вся атмосфера в целом привычно питерская – тёмные тона костюмов, туман, заполняющий сцену, мягкое “промозглое” голубоватое свечение воздуха… Строки стихов Мандельштама из уст Фигаро прозвучат ещё не раз как напоминание о внутренней боли и смятении маленького человека, у которого имеющий над ним власть может отнять самое дорогое… Так обращённые к Сюзанне безмятежные начальные строчки стиха “Мы с тобой на кухне посидим…” завершаются словами “…Чтобы нам уехать на вокзал, где бы нас никто не отыскал…” И на пределе душевной муки Фигаро, восседая над сценой на каменной львиной лапе, читает знаменитое:“…Я больше не ревную, но я тебя зову…”, когда он уверен в предательстве любимой.

Но эти лирические вкрапления ничуть не изменяют заданные Бомарше оптимизм и неуёмную энергию главного героя. Создатели спектакля своими находками обогатили этот образ и развернули его к публике новыми романтическими гранями. Стычкин-Фигаро неуёмен и подвижен как ртуть. Он то исчезает, то появляется как из-под земли, он катается на каменных шарах, он танцует степ и даже взваливает каменную глыбу на плечи. Мощная актёрская харизма, темперамент и, вместе с тем, умение привнести щемящую ноту в лирический момент – в нём есть всё, чтобы назвать эту работу безоговорочной удачей!

Евгений Стычкин, по отзывам журналистов, собеседник незаурядный и эрудированный. Беседу с ним хочется продолжать как можно дольше. В одном интервью Евгений признался, что перенесение сценического произведения из заданного автором времени в другое, современное “…иногда получается, иногда нет. Возможно нужно что-то додать, как-то обострить ситуацию. Это должна быть кропотливая работа сценариста и режиссёра, чтобы это было правдой.” Авторы постановки не “осовременили” впрямую пьесу Бомарше. Скорее они дали ей возможность существовать вне конкретного времени, вне уточнённого пространства. И конфликт с власть имущими, трепет перед ними, выстраданное осознанное решение противостоять им – эта тема на все времена. Как и желание любить и быть счастливым…

Органично и искренне сосуществуют с Фигаро главные женские персонажи. Сюзанна (Елизавета Кузьмина), несмотря на внешнюю хрупкость, повелевает своим возлюбленным, их дуэты наполнены юмором и светлым задором. Белое скромное платье Сюзанны, белая рубашка Фигаро, много света на сцене в моменты их диалогов… Зритель даже на какое-то время перестает замечать страшноватую львиную лапу на сцене – маленький добрый мирок влюблённой пары полон надежды. Графиню (Дария Лятецкая), нежную и женственную, но наскучившую своему супругу, художник по костюмам Тамара Эшба одела в серо-бежевые, размытые тона. Графиня и Сюзанна шалят, как две школьницы, подначивая одна другую. В их сценах с Керубино (Игорь Юдин) зрителя ожидает много уморительно смешных моментов.

Ещё один женский образ – Марселина (Елена Мелешкова) вылеплен рельефно и объемно. Высокая “модильянистая” фигура Марселины, её наряд в контрастной чёрно-белой гамме и нервная пластика приковывает взгляд. А её пронзительный монолог в сцене суда становится истинным откровением и поражает своей актуальностью в сегодняшнем дне…

Нельзя не упомянуть о галерее ярких мужских образов – Бартоло (з.а.России Владимир Миронов), Антонио (Алексей Макрецкий), Базиль (Сергей Романюк), нелепый и комичный судья Дон Гусман Бридуазон (Ярослав Воронцов) – живые, разнообразные, они привносят каждый свою неповторимую краску в полотно спектакля.

Надо всеми и надо всем, словно чёрная туча, нависает один человек – граф Альмавива (з.а.России Николай Смирнов). Мрачный, властный, вездесущий и неизбежный, как надвигающаяся гроза. Раздражительный и яростный, если что-то происходит не так, как его душе угодно. Смирнов наделяет своего героя презрительно-брезгливым, надменным выражением лица, которое иногда меняется на гримасу недовольства и гнева, а в сценах с Сюзанной приобретает маслянную сладость. Альмавива раз за разом появляется на сцене в ином костюме – то в белом костюме-тройке, то в сером пальто с меховым воротником, то в чёрном облегающем одеянии. Особенно запоминается он в сцене суда. Восседая в сером пальто “с кровавым подбоем”, бесстрастно и не раздумывая он “награждает” подсудимых направо и налево страшными по масштабу сроками и казнями. А присутствующие, выстроившись в ряд, при каждом оглашении трясутся и дёргаются, словно куклы-марионетки на верёвочках.

В сцене суда ажурное окно на заднике сцены залито красным светом. В других сценах это не окно, а полупрозрачная стена с дверьми от пола до потолка, откуда появляются и куда исчезают герои, и в разных сценах она окрашена в иной цвет. То голубая, то теплая желтая, она придаёт всему пространству воздух и свет. (Художник-постановщик Мариюс Яцовскис, художник по свету Евгений Ганзбург).

И всё же коварная игра Альмавивы стараниями Фигаро, Сюзанны и Графини обречена на провал. Несмотря на всю мощь его власти над людьми. Разоблачённый, он падает перед супругой на колени, да так и остаётся стоять. И вдруг падает на четвереньки и ползёт к каменному шару. Прислоняется к холодному камню, чтобы остаться так лежать в последнем луче софита. Только рука его пересыпает сухой снег. И возникает ощущение тревоги, что это ещё не конец истории для Фигаро. Что власть не прощала и не простит своему народу ни обиды, ни унижения. В финале зритель видит Фигаро на авансцене, тёмная толпа остальных героев покачивается в глубине под звуки бессмертного “Lacrimosa” Моцарта.

Но пока ещё влюблённые герои после всех перипетий свободны и счастливы. В конце концов, по словам самого Евгения Стычкина “свобода -это иллюзия. Но очень приятная!”

Смотрела и писала Ольга Нестерова