Спектакль «Губернатор» Андрея Могучего, в основу которого легла изумительная проза Леонида Андреева, вызывает немалое количество споров у критиков и публики: с одной стороны общественность утверждает, что пьеса актуальна как никогда — мол, налицо самодержавие и беспредел, приводящие к гибели 47 демонстрантов — , с другой —  а где такое видано, чтобы высшие чины после исполнения их воли  мучались совестью от осознания собственной жестокости и дожидались верной гибели от руки подавляемых ими народных масс. Губернатор в своих самоистязаниях отчасти напоминает Родиона Раскольникова, не способного более радоваться жизни и верящего в справедливость и  правосудие.

Начинается всё достаточно тихо и в то же время вопиюще громко: пронзительный звук, будто нарастающий писк комара, охватывает весь зал. На сцене множество стульев, на которых удобно расположились все участники повествования. Их лица раскрашены в пепельно — русый цвет, одежды черны. Смерть вопиюще звучит в воздухе. И только одна здорового вида девушка  разбавляет всю эту похоронную процессию. Вцепившись в огромный красный флаг она отважно смотрит перед собой.

Вот звук смолкает, все потихоньку расходятся, и два ангела с железными крыльями в доспехах спускаются вниз.

Дальше зритель погрузится в геометрический альянс Могучего и Шишкина… Горизонтально-вертикальные жалюзи, демонстрирующие живописные серо-зеленые декорации, станут на 1 час 40 неизменным атрибутом «Губернатора». Они — мерило времени, возвращающие грузного и задумчиво строгого Дмитрия Воробьева то на место роковых событий, то в родимый дом на смертельное ложе, увенчанное тремя зеркалами.

Одиннадцать эпизодов и один эпилог, где  закадровый голос чтеца, умело лавируя, быстро и без эмоций  бежит по строкам повествования.

Сильного эмоционального отклика спектакль не вызывает. Напротив  — в душе наступает какой-то незнакомый природы покой, хотя для всех совершенно очевидно, что покою тут места нет и быть не может, ведь за окнами в самом разгаре революция! Революция в стране, в городе, в  самом человеке. И за ее спиной  верные спутники и соратники — смерть, боль и архиерей, готовый отслужить панихиду хоть по собаке, лишь бы хорошо заплатили.

Но настойчивое ощущение, что все происходящее лишь сон, не отпускает. И публика смиренно наблюдает за покоящимся глубоким загробным сном губернатором.