Дягилевский фестиваль завершился выступлением (одним из последних по признанию мэтра) Маста Эка и его супруги — выдающейся балерины Аны Лагуны.
Постановка «Memory» (Память) напомнила мне отчасти спектакль «Лето одного года» в БДТ, где главные роли исполняют два великих (но уже сильно возрастных — 85 лет все-таки) актера: Алиса Фрейндлих и Олег Басилашвили. Это очень грустный и сентиментальный спектакль о любви, одиночестве, старости, смерти, и Алиса Бруновна, и Олег Валерьянович так милы в отведенных им ролях, так трагичны… И публика, даже не видя постановки Андрея Прикотенко, настроена к спектаклю заведомо благожелательно; зритель готов вскочить в любой момент и аплодировать стоя просто потому, что на сцене — живые легенды, на которых все мы без исключения выросли, и этого уже в принципе достаточно для хвастливых послетеатральных выпадов (форма, содержание, режиссерская работа не имеют в данном случае никакого значения).
На представлении Матса Эка и Аны Лагуны у меня возникло схожее ощущение (возможно, из-за того, что я сидела очень высоко — на 1- ом ярусе , и до меня не всегда долетали грустные посылы, идущие со сцены напрямую в партер, а картинка танца была наполовину скрыта левой кулисой) . Как по мне, «Память» — это не про выдающиеся хореографические достижения (и Эку, и Лагуне уже под 70, и ждать чего-то необыкновенного и сверхсовременного с точки зрения танца было бы глупо), а про «увидеть живую легенду воочию, а не на youtube, и отдать дань его творчеству посредством личной вовлеченности».
Справедливости ради стоит сказать, что если забыть о натянутой старческой хореографии и расширить фестиваль танца Дягилев PS до творчества в целом, то с уверенностью можно наклонять лодку предпочтений в пользу глубокого драматизма постановки. Присоединение к пожилым танцорам, грустящим об ушедшей молодости и болезненно воспринимающим естественные изменения организма, наступает в считанные секунды и не только из-за почтенного возраста и соответствующего (навевающего черные мысли) реквизита, но и благодаря великолепной музыке Нико Рёльке, которая затягивает с первых же нот всё тело и мысли в увесистую и тянущую печаль.
Вторая постановка — «Топор» не требует (в силу режиссерского решения) каких-то танцевальных изысков. Здесь всё работает на уровне глубинной психологии, заключающейся в отличии восприятия окружающего мира мужчиной и женщиной. Сила (с которой Матс Эк разрубает поленья на щепки) несет для участников сценического действия прямо противоположные смыслы: для женщины сила ассоциируется с насилием, для мужчины — в силе заключена вся мощь, сила — яркий показатель мужественности и способности прокормить потомство. И пока один за счет применения силы возвышается, другой рассыпается от этих же ударов на осколки. Вопрос тут режиссером ставится совершенно очевидный и даже в какой-то степени бытовой: способен ли мужчина прекратить петушиться, оставив в стороне гордыню, и услышать голос любимой во имя спасения их союза.
Между первой и второй, как известно, промежуток небольшой, но организаторы фестиваля Дягилев PS (чтобы дать мэтрам возможность немного передохнуть) вставили между «Памятью» и «Топором» дуэт солистов Мариинского театра Олеси Новиковой и Александра Сергеева.
Постановка «В сторону лебедя» — это настоящее балетное удовольствие с привкусом сегодняшних тенденций. Гигантский штрих-код и товарные бирки на ногах танцовщиков дизайнера Филиппа Донцова в сочетании с резкой музыкой Леонида Десятникова и экспериментальной хореографией Алексея Мирошниченко создают на сцене причудливый творческий гротеск; дань классике благодаря широкому кругозору хореографа успешно сочетается с объемным шагом в contemporary.
