На психологическом языке развод — это одна из форм суицида: близкие люди расходятся, как бы умирая друг для друга. В дальнейшем немногим удается заново устроить личную жизнь, потому что травмирующий опыт прошлых отношений подчас перекрывает все позитивные стороны новых.
По шкале стрессогенных факторов Холмса — Рея развод занимает второе место (73 балла) после смерти супруга/супруги (100 баллов).
Статистически 70% разводов инициируют мужчины, ибо они сильно устают от груза ответственности, который на них ложится в браке: дети растут, жена не молодеет, потребности семьи с каждым днем растут в геометрической прогрессии. Мужчины, кстати, сложнее переносят одиночество и стараются не разъезжаться до тех пор, пока не будет гарантированных отношений на стороне (чтобы было куда уйти).
Качество жизни женщины тоже существенно страдает: в основном из-за экономических проблем и в родительском плане. На ее плечи теперь ложатся дополнительные финансово-бытовые и воспитательные нагрузки. И если у бывшего супруга — соло-страдание, то женщине приходится держать двойную оборону: выдерживать нестабильное эмоциональное состояние ребенка и регулировать собственные эмоции.
Но больше всех при разводе страдают дети, потому что их жизнь и психоэмоциональное состояние напрямую зависит от их родителей. Сначала ребенок винит того, кто ушел: появляется неприязнь/обида/злость к отцу, часто подкрепляемая негативным отношением матери к бывшему супругу. Если мать впадает в депрессию или ведет себя неподобающим взрослому человеку образом, ребенок может начать обвинять в разводе её: мол, так тебе и надо, посмотри на себя.
Но самое ужасное то, что бессознательно ребенок в разводе родителей винит себя: ему кажется, что это он стал камнем преткновения в разладе внутрисемейных отношений. И практически всегда он меняется с родителями ролями (так называемая «парентификация»), становясь родителем для своих родителей (особенно для своей матери).
По статистике в России 85 пар из 100 разводятся, в европейском регионе эта цифра достигает отметки в 90%.
Юрий Бутусов посредством спектакля «Сын» (по пьесе молодого французского драматурга Флориана Зеллера) озвучивает вслух эту наболевшую проблему общества, выводя тему развода и его последствий из тени в свет прожекторов. Сначала его герои (Николя — сын, Пьер-отец, Анна-мама Николя, София — новая жена отца) отчаянно притворяются, что все в порядке. Лица выкрашены в белый цвет — этакие маски псевдоблагополучия. При этом у матери печать горя на лице, в руке — бутылка, в другой — сигарета. Она танцует, пытаясь заглушить невыносимую боль в вине. У отца одна часть рта идет наверх (он радуется жизни с другой женщиной), другая ползет вниз (опыт прошлый отношений и оставленный им сын).
Сын очень взрослый (взрослее своих родителей на голову) вечно белый и бледный как смерть. Этакие маски — шоу, клоунада друг для друга.
Мать в отчаянии просит мужа забрать сына к себе, потому что она уже не вывозит все это. Отец не слишком рад этому новому обстоятельству, потому что у него другая семья и там придется объясняться и договариваться. Но вина перед сыном за поломанную семью сильнее обстоятельств, и отец берет подростка под свое крыло. Николя в новом доме (так же , как и в старом) ведет себя ужасно: он не ходит в школу, грубо разговаривает со старшими и не слишком уступчив. Да и дом какой-то странный, без крыши. Дом, который не может защитить своих обитателей от сурового мира (формула «мой дом — моя крепость» здесь не работает) , потому что внутри этого дома мира нет.
Мачеха не жалует нового постояльца, отец, поддавшись ее уговорам, тоже начинает отдалять от себя сына, мать неадекватна. Маски с лиц падают, все (кроме Николя) стирают с лица свой грим. Каждый взрослый признается в своей несостоятельности.
А дальше….Дальше разворачиваются трагические события, связанные с ощущением ребенком собственной ненужности ни отцу, ни матери. Николя решает покончить с собой (ранее он только наносил себе увечья огромными ножницами, снимая таким образом тревожность). В отсутствии домашних Николя запирается в ванне и режет себе вены.
Суицид — крик о помощи беспомощного человека , которого не слышат и не видят, потому что взрослые живут собственными заботами в своем маленьком мирке мыслей и чувств. И Бутусов это гениально обыгрывает, усиливая внутренние движения тел и эмоции героев через музыку, через оперу, через пластику тел.
Бытовая драма одной семьи, рассмотренная режиссером через увеличительное стекло, становится поводом задуматься о мировой трагедии института брака как такового. Исход развода в спектакле не случаен, он вполне себе закономерен. Об этом мало говорят, дабы не омрачать детскими смертями, алкоголизмом, наркотиками, неврозом и другими деструктивными последствиями развода и без того печальную статистику. Но правда, как известно, горькая на вкус: семья через развод не просто расстается, она распадается и умирает как семья.
Спектакль показан в Петербурге в рамках фестиваля «Золотая маска»
