Во всех интервью, предшествующих премьере спектакля «Швейк. Возвращение»в Александринском театре, Валерий Фокин, объясняя выбор произведения (венчающее к тому же 50-летие творческой деятельности режиссера) для новой постановки, подчеркивал  необходимость в любое даже мирное время говорить о войне, чтобы не забывать и не привыкать к этому страшному явлению. И «Швейк» по мнению Фокина наиболее удачно для этого подходит: спустя 100 лет тема маленького наивного человека, пытающегося выжить в страшной войне, актуальности своей не теряет. Спорное утверждение. Весьма. Времена маленьких людей уже давно прошли, да и наивность (в первозданном значении этого слова) человеку, выросшему на плодах жизни в мегаполисе, присуща сегодня едва ли.

На мой взгляд,  ставка на громоздкий роман чешского писателя — сатирика Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» про Австро-Венгрию накануне и во время Первой мировой, пусть даже и в современной переработке драматурга Татьяны Рахмановой (которая вышла, прямо скажем,  не слишком удачной), — это откровенный промах. Чешские школьники о Швейке знают, конечно, но само произведение  согласно недавним статистическим данным  не читали (несмотря на то, что «Швейк» входит в список литературы для обязательного прочтения ). В подтверждении моих слов может служить интервью с литературоведом Павлом Яноушеком: «Швейк — это сегодня одно из тех произведений литературы, о котором все говорят, но далеко не все его читали. Швейк сейчас воспринимается как классическое произведение со всеми вытекающими последствиями. Все чехи знают, о чем Швейк, но очень многие об этом знают только понаслышке, ведь книгу они не читали. Швейк превратился в своего рода миф. Как и Дон Кихот. Никто не читал Дон Кихота, но все знают, что для него характерно».

Современная публика  в России, полагаю,  и подавно не знакома с чешским национальным героем (прилагательное «современная» здесь основополагающее), и мог бы такой человек, как солдат Швейк со своим: «Ничего хорошего сделать для страны не могу, хоть жизнь отдам. Для пушечного мяса гожусь» вообще стать героем в нашей стране — большой вопрос, если только с отсылкой к: «В России две беды: дураки и дороги».  И, наконец, показать сатиру на тему войны в городе, который пережил блокаду и ценой собственной жизни выиграл самую нечеловеческую войну из всех, как минимум, не слишком-то умно.

Ко всему прочему новый Швейк гораздо менее читаемый чем его идиот — предшественник. Фокин настаивает на трагизме своего осовремененного бравого солдата, но на сцене он в исполнении Степана Балакшина (который специально для роли поправился на 17 кг, чтобы больше походить на прототип) скорее бесконечно жалок. И матерщина из уст гранаты за 49 руб. 99 коп, трон для врача лечебницы (он же в бог) или сам Швейк, раздевшийся до гола на медосмотре (видимо, очень важно было едко пошутить: «Раздевайтесь, трУсы..ТрусЫ тоже снимаем»),  человек в золотой маске   выглядят и не комично, и не трагично, а откровенно нелепо. Единственный момент, за который можно ХОТЬ КАК-ТО  уцепиться во всем этом безобразном многообразии, — это выдача всем служивым тряпичные конечности погибших.

В самой режиссуре Фокина тоже ничего нового не усматривается -все те же избитые приемы, которые переходят из спектакля в спектакль: выходы актеров из зала и в зал,  видеопроекции, заставляющие оживать мертвые предметы (в данном случае муляж головы государя). Добавляет сумятицы в 2-х часовой спектакль абсолютно отвратительный звук: диалоги и монологи актеров с трудом различимы, особенно если они находятся в глубине сцены (а там они существуют большую часть спектакля).  «Швейк. Возвращение»  — это прямо поварешка дёгтя. И не уверена, что это творение  найдет своего зрителя. Уместнее говорить о полном поражении.