Согласно Соборному уложению от 1649 года каждый подданный на Руси под страхом смертной казни был обязан доложить об известных ему преступлениях против царя, государства и церкви. Доносы сопровождались формулировкой «Слово и дело государево».

Одноименный спектакль Театро Ди Капуа, наследуя оригинальную форму «Жизни за царя», языком реальных исторических документов говорит о том, что творится в голове стравленных, напуганных людей с подорванными нравственными основами. Они потеряны: одну идеологию им «сверху» меняют на другую (именно в пятидесятые годы XVII века происходит церковный раскол).

Герои сидят то ли на деревенской завалинке, то ли на печи, то ли на церковных хорах — и выводят, выпевают свои доносы. Все тексты — оригинальные, переводом занималась автор идеи, актриса Илона Маркарова, с привлечением экспертов из профильной среды. Согласно описанию спектакля, в нем можно услышать прямую речь в том числе Никона и Аввакума, боярыни Морозовой и ее сестры Евдокии Урусовой, Семена Дежнева и Богдана Хмельницкого… Но далеко не каждого из них удается различить. Впрочем, это даже правильно: в народном многоголосье персоналии не так важны, а перед письмом «куда надо» одинаково беспомощны и боярин, и дьячок.

Герои сидят и выпевают свои доносы — на родственников, соседей, конкурентов, из страха, из уверенности в своей правоте, из корысти или просто «любви к искусству» (вон Матвейка 40 тысяч золотом в сортире зарыл, спустит же зазря!).

И над всем этим витает светлый образ Алексея Михайловича Тишайшего, обрисованный в самом начале. Вот он, добрый, мудрый, набожный самодержец, волею которого две сотни лет по всей стране людей мучили и убивали по наводке «добрых соседей».

Типажи универсальны: усталый солдат, развратный военный чин, нечистый на руку делец, идейный ученый, чинуша-казнокрад, беспаспортная работница, угодившая в кабалу… Вневременность действия подчеркивает выбор форм: тут и блюз, и рэгги, и частушки, и Высоцкий, и даже Дроздов.

Параллели с современностью очевидны: Ди Капуа здесь черпает смыслы из источника вечного и не имеющего исторической приуроченности. Но с героями этого спектакля себя проассоциировать не выходит, не получается вместо «они» сказать «мы», поэтому он трогает за душу куда меньше неистовой «Жизни за царя».

То ли из-за карнавальности образов, то ли из-за слишком большой исторической дистанции большую часть времени происходящее воспринимается как анекдот. И только финальная сцена, в которой «печь» превращается в приготовленные к погребению гробы, напоминает о том, сколько боли и крови на самом деле лежало за простой формулировкой «Слово и дело».

Смотрела и писала Алена Мороз.

Следующий показ спектакля состоится 17 декабря в катакомбах Петрикирхе.