В арсенале «Счастья» — две «Золотые маски», «Золотой софит», «Арлекин», пять призов фестиваля «Театры Санкт-Петербурга — детям» — и это еще не всё. Однако наряду с восторженными отзывами в сети можно встретить резко негативные. «Такое нельзя показывать детям!» — нестройно звучит из толпы тех, кто ушел после первого отделения.

И действительно, на первый взгляд, спектакль не для слабонервных — начиная от темы (дети путешествуют в мир мертвых, чтобы спасти маму и еще нерожденного малыша), заканчивая художественными средствами (бабушки на каталках с куклами на плечах и подвешенный гроб, полный игрушек, могут потом посетить во сне даже кое-что повидавших взрослых). Но такой нестандартный выбор инструментария начинает казаться оправданным, если задуматься. Ведь жуткое, на самом деле, очень привлекает детей, которые только нащупывают механизмы мироустройства. Помните садистские стишки? А страшилки у костра? Приснопамятный гроб на колесиках в своем детстве отыщет каждый взрослый человек. А здесь есть кое-что получше — погребальная урна-ракета!

Замысел постановки «Синей птицы» Метерлинка у Могучего перерос в создание собственной авторской пьесы — иначе художественные задачи было не решить. Ведь в обращении к современным детям мало сладости заменить на айфоны — нужна куда более тонкая работа, ориентированная на клиповое мышление и иммунитет младшего поколения к скучному морализму. И вместо того, чтобы предложить детям стандартную сказку со стандартным проговариванием простых истин, Могучий устраивает им авангардный квест, который обыгрывает самые распространенные детские фантазии и страхи и апеллирует к детским ценностям.

Происходящее показано глазами ребенка и выглядит так, как было бы нарисовано им — и это касается не только снов, которых будет целых три, но и реальной жизни. Все герои поначалу одеты в мультяшные костюмы то ли из поролона, то ли из папье-маше. Освобождение от них происходит постепенно и, судя по всему, провоцируется страхом (как сразу уменьшается папа, полный тревоги за умирающую маму) — замечательная метафора взросления!

Вообще, повествование диктуется именно логикой образа, а не текста. Он здесь нарочито не отшлифован и в чем-то освобожден от причинно-следственных связей. Постановка перемещает нас в сознание ребенка, где мама и папа — большие, собаки зеленые и разговаривают, хитрющая кошка служит темной магии, вещи в ночной темноте оживают, а неосторожные слова могут привести к самым страшным последствиям. И здесь герою понадобится не только смелость, но и готовность пожертвовать самым ценным — например, набором DVD с мультиками, старой маминой помадой… А что еще у тебя есть ценного? Даже во взрослом человеке трогательный третий акт пробуждает забытую с детства жгучую тревогу по маме, которая ушла и задерживается. Ощущение собственной вины в проблемах взрослых, готовность на жертву — эти общие для всех маленьких людей чувства становятся контрапунктом повествования.

К слову, здесь Могучий движется в русле европейской традиции. Это в России взрослые считают, что детей нужно беречь от любых проявлений несправедливости бытия. В Европе детское искусство, в частности театр, служит своеобразной прививкой реальности: в игровой форме готовит подрастающее поколение к принятию болезней и ссор, разводов родителей, преступлений и смерти.

Но «Счастье» настолько ловко и остроумно обыгрывает эти опасные темы, что смягчает возможный удар. А общий формат аттракциона с отсылками к современной визуальной культуре (от Барта Симпсона до Тима Бертона, от кукол бунраку до модного советского ретро), смех над страшным (как когда дедушка пытается выпытать у умершей бабушки победителя чемпионата мира), и вообще простой и милый юмор, близкий детям, делают постановку нескучной для зрителей всех возрастов.

В общем, «Счастье» — это такая взаимная экспедиция: детей — во взрослый мир, а взрослых — в детское сознание. Так что взрослым эта необычная сказка будет ничуть не менее полезна.

Смотрела и писала Алена Мороз