Сегодня я снова окунулась в мир Родиона Раскольникова. По правде сказать, я испытала те же чувства, что были у меня в 8 классе, когда в школе на уроке литературы мы разбирали непонятного мне и навевающего тоску со своим желтым Петербургом Достоевского. Город никогда для меня не был таким  удушающим, как описывает его Федор Михайлович. Петербург для меня пасмурный, дождливый и немного депрессивный, но это всегда скорее красиво, чем давлеюще. Я помню, как тяжело мне давались все эти многочисленные  «Преступления и наказания» (почему-то по Достоевскому писали очень много сочинений), и папа дал мне тогда в помощь Хрестоматию, где каким-то неведомым мне критиком описывалась драма Родиона Романовича и философия о Боге, которого нет, Федора Михайловича. Я до сих пор не могу взять в толк – неужели настолько все плохо с литературой для подростков, что этот ад про «тварь дрожащую» обязательно надо читать в школе (будучи в достаточно юном возрасте)?! Это в 30 лет не всем понятно, а уж в 14…Со мной (скорее всего) не согласятся приверженцы Достоевского, ну и пусть. Я считаю, что русский человек уже должен прекратить страдать «с пеленок» и вечно жалеть себя. Он, безусловно, должен знать классиков литературы и историю нашей необъятной Родины, но «страдания во главу угла и чувство вины со связанными с ним муками»  не должны преподноситься как нечто безапелляционное и вечное, и единственно возможное решение для жизни русского человека.

2,5 часа (из 5-ти возможных) венгерского прочтения Достоевского на сцене Александринского театра показались мне адом. Преступление Раскольникова осталось в моем случае безнаказанным. Досмотреть я это не смогла, после первого акта мои ноги направились к выходу. Сцена перегружена странными декорациями и  тюремными персонажами. Плохой звук (монологи Раскольникова едва различимы), все время полутусклая сцена, что напрягает и без того «концентрированное» внимание. Понравилась музыка, она давала мне нужную тревожность, слегка странный покой и необходимый простор воображению. Актерская игра тоже на высоком уровне. Я считаю, что труппа в Александринке одна из самых сильных театральных трупп города, и им под силу вытянуть даже слабенькую постановку на удобоваримый уровень.

Шокировал момент, когда перед долгожданным антрактом зарубленная топором сестра старухи – процентщицы Лиза родила верхнюю часть покойной Алены Ивановны. Это зачем?! Что хотел сказать зрителю режиссер Виднянский?!

Достоевский (все-таки) в своем романе стремился, на мой взгляд,  постичь какую-то философию жизни, а не издать «Кошмар на улице Вязов».

Я не видела хорошо поставленного Достоевского – того, который бы понравился мне. В основном, все просто его читают! В полном объеме и без какой-либо режиссуры! Достоевский «БЕСится» в «МДТ» 8 часов, 5-часовое последнее слово, адресованное читателю,  через «Братьев Карамазовых» в «Мастерской» и теперь еще  и рубит головы Родион Романович в Александринке долгих 5 часов. Слишком все затянуто и очень тяжело.

Честно признаться, я шла не на Достоевского, я шла на Венгрию. Венгерский театр произвел уже однажды на меня неизгладимое впечатление на фестивале в Балтийском доме (спектакль Корнеля Мундруцо «Деменция»), сегодня я оценивала так называемого соперника Мундруцо по режиссерскому креслу — Аттилу Виднянского с Достоевским под мышкой. И увы и ах, но он не произвел на меня никакого впечатления, и я говорю ему: «Нет!». Если кто-то заинтересовался творчеством венгерских режиссеров, то есть достаточно специфическая, но неплохая постановка Эникё Эсени в театре Комиссаржевской « Кто боится Вирджинии Вульф». В данном спектакле ярко прослеживаются современные режиссерские решения, типичные для венгерского театра сегодня.