Спектакль был впервые показан в «Приюте Комедианта» в 2011 году. Он вызвал яростные споры, получил три номинации на «Золотую маску» и одну награду за лучшую женскую роль и был закрыт спустя один сезон. Восстановленная версия, говорят, стала менее провокативной, но и вернулась она, по факту, в совсем другую Россию. Впрочем, содержание ее ничуть не устарело в стране неизжитых советских мифов.

Шекспировская пьеса — о семейном конфликте. У Богомолова семья становится моделью страны, и шире: мира, раздираемого войной. Невозможна иная форма существования там, где ненависть — норма жизни.

Богомолов превращает британскую аристократию в партийную номенклатуру. При этом он убирает всех побочных персонажей, и это упрощение сюжета частично рвет причинно-следственные связи. В пьесе для низких поступков у героев все же есть мотивы, здесь они поступают низко исключительно из собственной порочности. Почему НКВДшник Эдмунд доносит на брата-еврея, почему предает отца? Почему Эдгар сбрасывает отца в пропасть? «Падающего толкни» — объяснит он свои действия цитатами из Ницше. Все здесь так: нет души, нет человеческих эмоций, зато есть инстинкты и идеология.

«Лир» — это сгущение времени и пространства в точке самой кровопролитной в истории войны. Наступление не остановить, но кто наступает? Британцы, французы, немцы? Город Довер в Калужской области во втором действии станет немецким. Семен Михайлович Корнуэлл, генерал армии и самурай, почувствовав приближение смерти, сделает сэппуку.

Постановка изучает природу власти и войны. Власть бесчеловечна, война — воплощение несправедливости, мерзости, безумия. Она отвратительна, как пожирающий органы рак, но и притягательна, как секс (таких сцен будет две, и обе — с участием оружия). Богомолов грубо миксует сюжеты и идеи, приправляя их матерком и нехитрым юмором. Многие метафоры здесь нарочито «в лоб»: Глостера зовут Самуил Яковлевич, и он не предатель, а председатель союза писателей. Посол Европы господин Заратустра — немец, и он вернется вместе с Корделией в Москву в 1941 году. Грозное неизлечимое заболевание существует на сцене в буквальном смысле: в свите Лира — игрушечные раки под фамилиями советских генералов. «Сцена метафорически представляет лидеров государства в виде раковых клеток, поразивших тело страны» — это если вдруг кто-то не понял.

Уже после первой цитаты Лира из толстого справочника о том, что раковые клетки бессмертны и умирают вместе с хозяином, в теле которого поселились, думаешь: война, как и рак, погибнет только вместе с миром. Но действие дает понять: и смерть не принесет этому миру освобождения. Потому что он уродливый и извращенный. Здесь царят пороки: ложь, разврат, предательство, убийство. Он болен, и излечение невозможно, потому что лечат здесь жуткими пытками вроде ударов тока, закачивания газа под кожу и сильнодействующих препаратов: об их применении и побочных эффектах нам подробно расскажет доктор Лунц, основоположник карательной психиатрии.

Это мир без гармонического начала, здесь бог состарился, он уже не отец, он — женщина или вообще бабка, выжившая из ума. Таков Лир: речи монарха сменяются старческим брюзжанием, частушками и блатными песнями, словами шута из пьесы. Роза Хайруллина в этой роли удивительна. Существо без пола и возраста, она — и диктатор всей страны, и патриарх-самодур, и кликуша в платочке, и одинокий, брошенный пожилой человек, и искалеченный узник ГУЛАГА, и испуганный ребенок на пути в газовую камеру…

В конце уже мертвые персонажи вернутся за стол, повторяя первую сцену. Судный день пришел — и остался незамеченным. Круг не разомкнуть.

Богомоловской компиляции из Шекспира, Ницше, Целана, Шаламова, Иоанна Богослова, Rammstein, советских маршей и так далее недостает цельности, зато она прекрасно иллюстрирует дисгармоничность мира. В спектакле много провокации, и это притом, что самые шокирующие сцены первой версии были из него удалены (вроде резиновой женщины или онанизма Лира в доме Гонерильи).

«Лир» — интеллектуальный театр, головоломка, здесь нужно анализировать, деконструировать, раскладывать на составляющие и разгадывать. И в этом — рекурсивное повторение, еще один уровень утверждения идеи, ведь в процессе деконструкции точно так же нет души, упражнения ума — это механический процесс.

Смотрела и писала: Алена Мороз.