Новую работу Николая Рощина и Андрея Калинина «Дети у власти» по одноименной пьесе Роже Витрака «Виктор, или Дети у власти» на Новой сцене Александринского театра стоит поделить  на два: до антракта и после оного.

В первой части «действие происходит 12 сентября 1909 в Париже, в доме семейства Помель, и длится непрерывно с 8 часов вечера до полуночи». Точнее — действие должно происходить, но после признаний конферансье разного толка и  обрушившейся  декорации, спектакль идет не по заранее намеченному плану. Так, по крайней мере, объясняет нам ассистент режиссера, предлагающий зрителю ЗАМЕСТО  посмотреть кинематографические нарезки из спектакля.

С этого момента, как говорится, «всё смешалось в доме Облонских»: хоррор, трагедия, комедия, кино, театр, абсурд и сюр, всё воедино здесь и сейчас.

С экрана актеры поочередно вещают о своей нелегкой доле (работе в театре, работе над пьесой: «Мне 65 лет, и мне дали играть девочку 6 лет. Это очень стыдно», закулисных проблемах: «У меня тоже заканчивается договор»), мешая всё это со своим персонажем в «Детях», одним словом, на сцене откровенный винегрет из бекстейджа и собственно спектакля. К тому же, даже эти редкие театральные вкрапления абсурдны до невозможности — чего только стоит  пердящая смерть Ида Мортемар.

Есть ощущение, что, возможно, сама по себе тема аморальности жизни, так подробно описанная Витраком (насилие, семейные измены, педофилия, раннее половое созревание), настолько тяжела для восприятия, что режиссеры намеренно рассказывают о теневой стороне жизни весело и с издевкой, вытесняя таким образом эти темы и не давая зрителю сильно погружаться в боль.

По окончании первой части конферансье призывает публику не расходиться, так как во второй части НАКОНЕЦ-ТО начнется настоящий театр.

После антракта действительно на сцене происходит нечто похожее на задуманную Витраком пьесу. Не без сюра, конечно, но это уже точно театр…пусть и современный. Режиссеры, как и в первой части, от души дурачатся в своей привычной манере (оранжевая пальма с тазиком, наполненным грязью, кровать с любовницами и наказание Виктора горшком с синей краской, а под занавес —  летящая и устрашающая смерть). Творящееся на сцене вполне привычно, особенно зрителю, который не понаслышке знаком с творчеством Николая Рощина, многие приемы  в «Детях» заимствованы из его спектаклей :»Баня», Ворон», «Сирано де Бержерак», «Носороги».

Постановка оставляет неоднозначные ощущения. Есть очень красивая и до мелочей продуманная сценография (это всегда отличает спектакли Рощина и Калинина), но при этом при всём  «так много всего за раз», что тяжело это бывает переварить. И если уж совсем откровенно, по моему мнению,  спектаклей в духе Рощина (абсурд и сюр) не должно быть слишком много в репертуаре театра, потому что от них очень легко устать. И их пересматривать не будешь. Такие постановки должны быть вишенкой на торте, но не более того.

В общем, «думайте сами, решайте сами» смотреть или не смотреть.